Воспоминания о службе - Страница 73

Однажды в январе я получил присланное от начальника дивизии задание сторонам и разослал его адресатам. 7-й стрелковый, 14-й гусарский полки с артиллерией двинулись к прусской границе. Я должен был сопровождать Орановского на учение. Одевшись потеплее, в назначенный час мы с генералом в сопровождении вестовых верхом тронулись в район учения. Побывав у обеих сторон, мы вовремя поспели к атаке 7-го стрелкового полка против обороняющихся в пешем строю гусар. Сделав короткий разбор учения, пустились вдогонку войскам. Орановский не раз оглядывался назад, чтобы посмотреть, на месте ли старший адъютант из пехоты. Я понимал, что меня экзаменуют в верховой езде. Кажется, выдержал экзамен на «хорошо».

Через три дня опять предстояло учение, на этот раз между 14-м гусарским и 14-м Донским полками в районе Козегловы, у самой германской границы. Как-то я спросил у Орановского, почему он сам разрабатывает задания, а не поручает штабу. «Путает только, толку мало», — ответил он. Я попросил его объяснить замысел учения и разрешить набросать задание. Он улыбнулся и согласился. Выполнив задание, на следующий день через удивленного начальника штаба отправил его начальнику дивизии.

Вскоре оно без поправок вернулось с приказанием разослать войскам. Отныне я приступил к исполнению своих прямых обязанностей. Вестфален не мешал мне их выполнять.

К 15 января учения закончились, и я уже не урывками, а вплотную мог познакомиться с оперативной задачей дивизии на случай войны. Прежде всего, остановлюсь на мобилизационном плане дивизии. Все части дивизии содержались почти по штатам военного времени, не были только укомплектованы людьми и лошадьми полковые обозы частей, обоз штаба и 2-й эшелон парка 23-й конной батареи. За исключением 14-го уланского полка, стоявшего в Кольце на достаточном удалении от границы, обозы 14-го драгунского, 14-го гусарского и 14-го Донского казачьего полков и штаба дивизии подлежали мобилизации в Петркуве, также на удалении от границы. Согласно действующему «Наставлению по мобилизации», части 14-й дивизии должны были отмобилизоваться ускоренным порядком, т. е. первый эшелон через 6 часов первого дня мобилизации, а второй — через 48 часов. В указаниях штаба Варшавского военного округа отмечалось, что «объявление мобилизации есть в то же время и объявление войны Германии и Австрии». Таким образом, мобилизационные планы частей были сравнительно просты и разработаны согласно «Наставлению по мобилизации». Однако по традиции, сохранившейся еще со времени Гурко, когда конница вторгалась в соседние государства тотчас же по объявлении войны, были разработаны мобилизационные дневники с расчетом отмобилизования частей через два часа после объявления мобилизации. Конечно, не все работы можно было закончить в этот срок, но боевые части могли уже через два часа вступить в бой. Самым тяжелым в плане была эвакуация семей офицеров и отправка различного груза в тыл на правый берег Вислы.

Я уже упомянул, что мобпланы как для первых, так и для вторых эшелонов были подготовлены. Мне пришлось вести разработку нового мобилизационного плана по расписанию № 20. Всю переписку с частями дивизии, со штабом округа и штабом 14-го корпуса по этому вопросу вел я. Пришлось научиться печатать на машинке. Мобилизационные дела хранились в несгораемом сейфе, ключ от которого всегда был у меня. Что же касается оперативного плана, то он хранился у начальника штаба. В план были посвящены только три лица: начальник дивизии, начальник штаба и я, как старший адъютант Генерального штаба.

На дивизию, расположенную на границе, ложилась первая задача: прикрытие мобилизации и стратегического развертывания армий.

Позже, в 1919 году, я написал исторический очерк о планировании и выполнении этой первой оперативной задачи 14-й кавалерийской дивизии. Он помещен в «Сборнике статей по военному искусству». Поскольку сборник в настоящее время является библиографической редкостью, а также в связи с публикацией за этот 30-летний срок немцами и австрийцами многих материалов, искажающих действительность, я вынужден вкратце изложить уже раз написанное мною о действиях 14-й кавалерийской дивизии.

К сожалению, я пережил не одну войну, и если все их описывать, нужно бы писать историю каждой. Это не под силу мне, да и скучно было бы для читателя, поэтому я остановлюсь кратко на наиболее характерных моментах, освещение которых поможет подлинному историку подбавить краски в рисуемые им события прошлого. Если учесть, что много письменного материала (документов) не сохранилось и навсегда потеряно, свидетельства мои, как участника событий, пожалуй, не будут лишними, хотя, по моему замыслу, эти свидетельства появятся не скоро, во всяком случае, после моей смерти. Кто знает, может быть, и они затеряются в каких-либо тайниках?.. Одно могу сказать, что перед потомством я буду прав, набрасывая сейчас эти строки.

Когда я обратился к начальнику штаба дивизии с просьбой ознакомиться с боевой задачей 14-й дивизии, старый полковник разложил передо мной несколько документов. Это был черновой набросок доклада, написанный генералом Орановским начальнику штаба Варшавского военного округа, в котором излагались все соображения по прикрытию мобилизации и стратегического развертывания на левом берегу Вислы, а также копии предписаний исполнителям. Где развертывались русские армии, в докладе Орановского не указывалось. По всей вероятности, ему это было известно. По сухомлиновской реформе, войска с левого берега Вислы выводились в Казанский и Московский военные округа. Судьба левого берега Вислы как плацдарма для развертывания армий была предрешена. Там оставались лишь 1-я и 2-я стрелковые бригады. 31-й пехотный полк 8-й пехотной дивизии, 14-я кавалерийская дивизия, 2-я бригада 15-й кавалерийской дивизии и части пяти с половиной пограничных бригад, которые в случае мобилизации формировали четыре пешие и четыре конные сотни пограничников. Всего, таким образом, на левом берегу Вислы находилось 20 батальонов, 36 эскадронов, 48 полевых и 6 конных орудий, 22 пешие и 22 конные сотни. На эти силы и возлагалось прикрытие мобилизации и развертывания армий. Для выполнения задачи все войска разделялись на два отряда: северный — с подчинением командиру 1-й стрелковой бригады и южный — под командованием начальника 14-й кавалерийской дивизии.