Воспоминания о службе - Страница 89


К оглавлению

89

Взятый в плен нашим офицерским разъездом лейтенант 3-й кавалерийской дивизии австрийцев показал, что 1 австрийская пехота наступает непосредственно вдоль правого берега Вислы. Лейтенант хорошо знал театр военных действий на правом берегу Вислы и невысоко оценивал обороноспособность Ивангорода. По сравнению с нашими корнетами (лейтенантами) этот совсем молодой офицер производил впечатление более грамотного в военном деле человека. Веселый малый, выпив водки с офицерами связи, скоро забыл, что попал в плен, и искренне просил вернуть ему его тупую саблю после войны. Его показания расходились с имевшейся в штабе схемой развертывания австрийских армий, где вместо 3-й кавалерийской дивизии была показана 2-я кавалерийская дивизия, а вдоль правого берега Вислы никаких частей пехоты не было. Еще большее сомнение во мне возбудило агентурное донесение о сосредоточении в районе Жабно, Дембица целого австрийского корпуса. Я достал схему, еще раз проверил себя и затем в течение двух часов колебался, доносить или нет об этом в корпус. Было вполне понятно, какую я беру на себя ответственность, донося об изменении стратегического развертывания. Поэтому, решив все же донести о сосредоточении корпуса в районе Жабно, Дембица, я высказал и свое предположение, что это, по-видимому, 1-it или 5-й корпус. В 1930 году в архиве в делах 4-го корпуса я видел разведсводку корпуса с этим донесением.

Задачу по прикрытию мобилизации и отхода частей 2-й стрелковой бригады на правый берег Вислы командование 14-й кавалерийской дивизии могло считать выполненной, за исключением срыва работы енджеювского сборного пункта.

На левом берегу Вислы со стороны австрийцев действовала лишь одна 7-я кавалерийская дивизия, не продвинувшаяся дальше Межува своими главными силами. Находясь в Остров- це, 14-я русская кавалерийская дивизия стояла на прямом пути наступления этой дивизии.

Что нужно отметить у противника? Это — твердое управление своими частями, в то время как 14-й кавалерийской дивизией не только не руководили, но ее даже не ориентировали в том, что делается на правом берегу Вислы. Ни штаб округа, ни штаб 14-го корпуса не давали о себе знать…

14-я КАВАЛЕРИЙСКАЯ ДИВИЗИЯ В ПЕРИОД СОСРЕДОТОЧЕНИЯ РУССКИХ АРМИЙ

К вечеру 28 июля 14-я кавалерийская дивизия без 14-го драгунского полка, но с десятью сотнями пограничников оставалась одна на левом берегу Вислы, к югу от устья Пилицы. Она вела разведку на 150-километровом фронте, не имея в своем распоряжении ни одного самолета.

Продолжая считать себя подчиненным штабу 14-го армейского корпуса, штаб дивизии по-прежнему продолжал посылать донесения по телеграфу в его адрес в Люблин. Для современного читателя будут непонятны условия управления и средства для этого, существовавшие в дивизии. В распоряжении штаба дивизии была конно-саперная команда, имевшая у себя и средства связи (телефоны, аппараты Морзе), и подрывные средства. Радиосвязи дивизия, конечно, не имела. При подвижных действиях развертывать проводную телефонную связь с ограниченным количеством провода нечего было и думать. Опыт включения в правительственную сеть маломощных дивизионных аппаратов Морзе дал самые отрицательные результаты. Нужно было искать выход из создавшегося положения. Прежде всего, под страхом предания суду военного времени было подтверждено всем правительственным телеграфным станциям — крупным и мелким, что они не имеют права снимать аппараты без разрешения штаба дивизии, за исключением явной угрозы их захвата. На эту сеть было приказано базироваться всем разъездам и разведывательным эскадронам. Кроме того, штаб дивизии взял себе обыкновенный правительственный аппарат Морзе, который возил с собой на автомобиле и мог в любом месте включить в любой правительственный провод. Затем обычно для сбора донесений выбрасывался вперед сборный пункт донесений, связанный со штабом дивизии имеющимися четырьмя мотоциклами, автомобилями и обычной конной летучей почтой. С полками связь поддерживалась потребованными от них офицерами для связи с пятью посыльными. Кроме того, штаб имел при себе так называемые офицерские боевые разъезды для разведки накоротке. При отходе из Ченстохова штаб реквизировал до шести легковых автомобилей.

Вот и все средства управления штаба дивизии. Офицеры для связи привлекались мною и для писания под мою диктовку приказов для частей дивизии. Кроме того, при мне была двуколка с оперативными делами и двумя старшими писарями. Тяжелые пишущие машинки были отброшены — все писалось от руки на бланках. Я же должен был вести журнал боевых действий. Сначала я его вел и даже записывал все чернилами. Затем боевые события настолько захватили, что я забросил журнал. Решил лучше воевать, чем писать историю. Для разведывательных эскадронов и отдельных офицерских разъездов, высылаемых штабом дивизии, я писал для каждого письменную инструкцию и вызывал командиров эскадронов и начальников разъездов для разъяснения им задачи.

По окончании разведки командиры разведывательных эскадронов и начальники разъездов являлись ко мне и должны были лично доложить о проведенной работе.

С бытовой стороной в штабе было плохо. Столовой у нас не было, каждый промышлял еду для себя. Заказывали обед в харчевнях, а больше сидели на хлебе и консервах.

В дивизию приехал новый дивизионный врач, который советовал нам с утра не наедаться, так как при ранении в живот может быть перитонит. По глупости мы сначала действительно воздерживались от утренней еды, ну а потом, так как каждый день и час можно было быть раненым или даже убитым, решили не следовать советам врача.

89