8-я кавалерийская дивизия еще 6 сентября перешла на левый берег Вислы, сосредоточившись в районе Голембюва. 5-я кавалерийская дивизия 1 сентября совершила переход от Сандомира до Сташува, затем — до Стопницы и расположилась в районе Стопницы, Поланца. Отсюда она вела разведку на запад, наблюдая за течением Вислы к востоку от Поланца. Штаб корпуса переезжал в Сандомир.
К вечеру 7 сентября в Климантув прибыл начальник 14-й кавалерийской дивизии генерал Эрдели. Его сопровождали личный адъютант князь Кантагецзен и молодой человек в штатском, некий Кузьминский. Эрдели сначала принял полковника Сенчу и Вестфалена. Затем вызвали офицеров штаба, чтобы представить их новому начальнику.
Эрдели был выше среднего роста, по годам еще молодой генерал. Он производил приятное впечатление. Принял нас просто. Когда церемония представления закончилась, попросил меня остаться и доложить о состоянии дивизии. Выслушав мое мнение о состоянии полков, их командном составе, генерал поручил мне подготовить приказ о движении дивизии в одной колонне на Богорю и Стошницу. Я сказал, что двигаться в одной колонне будет очень тяжело. Объяснил, что дивизия отвыкла от этого устаревшего способа передвижения, но Эрдели настаивал на своем.
Приказ я отнес к Вестфалену, начальнику штаба дивизии. Он не решился сам доложить его генералу и потащил меня с собой. Эрдели подписал приказ. В полках и эскадронах, конечно, удивились приказу, в котором возрождался походный порядок дивизии, давно отброшенный жизнью.
Вечером, за ужином, Вестфален расспрашивал меня о делах в дивизии, о ее боевых действиях, о динамике наиболее острых схваток с противником. Я не мог не почувствовать, что до Вестфалена не доходит простая истина: война диктует свои законы, требует гибкости, отбрасывает прочь все то, что устарело. Когда я рассказывал ему, что в нашей дивизии чаще всего приходилось вести спешенный бой, редко идти в кавалерийские атаки, Вестфален морщился. Не признавая спешенного боя, он увлекался только атаками. «Вот тут бы и завернуть конную атаку бригадной, а то и всей дивизией!» — бросал он реплику, когда речь заходила о спешенном бое. Думалось, что война научит и его, как надо действовать! Но, к сожалению, война не научила ограниченного в оперативно-тактическом мышлении Вестфалена. 8 июня 1915 года он погиб в конной атаке и погубил почти всю 2-ю бригаду, которой временно командовал. О грубом просчете Вестфалена речь будет еще впереди…
Утро 8 сентября… Часовая стрелка приближается к цифре 10. Пора уже садиться на коней, чтобы следовать в голове колонны основных сил. Вдруг меня вызывает начальник дивизии. Застаю у него Вестфалена и незнакомого иностранца. Эрдели представляет меня полковнику в английской форме — Ноксу.
— Господин Нокс будет при штабе нашей дивизии, — сказал Эрдели. — Ориентируйте его в обстановке.
Пожав друг другу руки, мы принялись за дело: я развернул двухверстную карту, а Нокс вынул десятиверстку. Тогда я тоже вынул из сумки десятиверстную карту. Ориентирую полковника в расположении соседних соединений и частей, объясняю задачу, поставленную перед 14-й кавалерийской дивизией.
Нокс слушал внимательно, но очень редко делал пометки на карте. Никаких записей он не делал и в блокноте. Но вот спустя почти тринадцать лет в мои руки попала книга Нокса «С русской армией в 1914–1917 годах», Лондон. Целую главу своей книги Нокс посвятил нашей дивизии. Эта глава — «С кавалерийской дивизией в юго-западной Польше в сентябре и октябре» — написана в форме дневника.
Для меня стало ясно: военный агент Англии добросовестно вел дневник, записывая в него свои наблюдения так, что никто из посторонних не видел…
Обстановка на фронте менялась быстро. Штаб корпуса торопил нашу дивизию с переправой через Вислу, требовал нанести удар в тыл 1-й австрийской армии, отходящей к Кракову. Это был ближайший тыл, насыщенный войсками. Вода в Висле все время прибывала, а дивизия пока не имела никаких переправочных средств. Взвесив эти обстоятельства, Эрдели забеспокоился. Он вызвал Вестфалена и меня, сказал, что вместе с ним мы поедем в штаб корпуса (он находился в Сташуве). Начальнику штаба корпуса мы изложили свою точку зрения. По нашему мнению, 14-й кавдивизии целесообразнее продвинуться к западу от Стопницы, а не к югу. Мы заявили также, что без понтонного батальона дивизия не сможет переправляться через Вислу. Выслушав нас, Дрейер настаивал на переправе дивизии в районе к югу от Стопницы. Эрдели, поддержав Дрейера, фактически отклонил мои доводы, суть которых состояла в том, что дивизия не сможет переправиться через Вислу южнее Стопницы.
Мы вернулись в штаб дивизии разочарованные, потому что Дрейер действует вопреки здравому смыслу.
Утром 9 сентября штаб нашей дивизии направился в район к югу от Стопницы, на Вислу. Разведка, конечно, ничего нового нам не принесла. Где-то далеко, за Вислой, раздавалась орудийная канонада. Чем ближе подходили к Висле наши боевые разъезды, тем чаще противник встречал их ружейным огнем с противоположного берега. Одним словом, день, проведенный нами в штабе корпуса, был зря потерян. А ведь за этот день дивизия смогла бы продвинуться на запад не менее чем на 35 километров. Как бы пригодились эти драгоценные километры для нашей конницы!
В то время как 14-я кавалерийская дивизия находилась у Стопницы, на ее правый фланг, в район деревни Солец, выдвинулись 8-я, а в район Новы-Корчина — 5-я кавалерийские дивизии.
Лишь к вечеру 9 сентября командир корпуса Новиков принял решение нанести удар в тыл 1-й австрийской армии между Краковом и Тарнувом. Для выполнения этой задачи привлекались три регулярные кавалерийские дивизии (8, 14 и 5-я). Разведку на запад, на фронте Ключборк, Краков должны были вести 4-я и 5-я казачьи Донские дивизии и казачья Туркестанская бригада. До подхода 4-й и 5-й казачьих Донских дивизий с правого берега Вислы через Сандомир в район Кельце казачья Туркестанская бригада двигалась к северо-западу от Енджеюва в направлении на Влощову.