Воспоминания о службе - Страница 101

101

Все эти рассуждения еще не были подытожены, когда 18 августа в 9.30 летчик сообщил о движении дивизий русских южнее шоссе от Зволеня на Радом против 4-й дивизии ландвера у Скаршева (по-нашему, это было наступление 8-й кавалерийской дивизии 17 августа на Радом. — Б.Ш.). В 10.15 эти сведения были вновь подтверждены воздушной разведкой. Весь ландверный корпус, который был на дневке, подняли по тревоге, 4-я дивизия заняла позицию для обороны северо-восточнее Скаршева. 3-я дивизия собралась к северу от главного шоссе на Зволень для охвата противника. Командир корпуса в 10 часов утра был на западной окраине Радома. Высланная на Зволень конная разведка прошла только 5 километров и дальше пробиться сквозь сильную завесу русской конницы не могла. Аэроплан при вторичной посадке повредил пропеллер. Около четырех часов дня 4-я дивизия ландвера донесла, что русские снова отошли на Зволень, и корпус остановился на линии Одехов, Кльватка. Штаб в 6 часов вечера вернулся в Радом. Здесь были получены две телеграммы. Первая от Данкля, переданная через Кельце. Данкль просил начать спешный марш на Юзефув. Такая просьба была непонятной, так как офицер связи с группой Куммера указывал на Ново-Александрию. Никаких объяснений в телеграмме не давалось. Вторая телеграмма от командующего 8-й армией сообщала о победе под Танненбергом и заканчивалась так: «Австро-венгерское главное командование сообщило мне, что ландверный корпус подчинен 1-й армии и должен переправиться через реку. Армейское командование 8-й армии согласно с этим». В телеграмме ничего не говорилось о согласии 8-й армии на подчинение ландверного корпуса командующему 1-й армией, хотя эти же телеграммы не указывали, что 8-я армия рассчитывает на содействие ландверного корпуса. Одним словом, неясность положения у австрийцев и боязнь попасть с ними в отход приводили Войрша к выводу о целесообразности оставить корпус к западу от Вислы. Командование ландверного корпуса вечером 17 августа еще раз запросило командующего 8-й армией об общей обстановке, считая неправильным то, что корпус подчинен 1-й армии.

Я показал, как не хотелось Войршу входить в подчинение австрийцам и как терялось дорогое время в тяжелой для австро-германского командования обстановке. Оказывается, когда дело касалось персонального престижа, такие трения были не только в русской, но и в хваленой германской армии.

Было решено 19 августа дать еще день отдыха войскам корпуса, и только 18-я бригада ландвера получила приказание начать движение из Коньска на Шндловец.

Прибывшие 19 августа два австрийских офицера доложили общую обстановку: 2-я и 3-я австрийские армии отошли под Львовом, 4-я армия под Комарувом ведет удачный бой. 1-я австро-венгерская армия отбросила противника от Красника на Люблин, где не может прорвать усиленную позицию русских. На ее западном крыле Куммер получил даже ответный удар. На восточном крыле 10-й корпус сражается совместно с 4-й армией. Ландверный корпус должен помочь ему. С его подходом начнется общее наступление 1 — й армии. Теперь отпадали все сомнения в отношении правильности решения командира корпуса. Конечно, было бы лучше нанести удар через Ново-Александрию или Казимеж, но поскольку командующий 1-й армией несколько раз высказывал пожелание идти на Юзефув, корпус возьмет это направление. Не исключена возможность использования корпуса на восточном фланге армии Данкля. После обеда 19 августа офицер корпуса для связи с Куммером еще раз подтвердил желание 1-й армии направить корпус на Юзефув. Наконец поздно вечером пришло официальное согласие командующего 8-й армией на переход корпуса через Вислу. Так, не торопясь, ландверный корпус Войрша двигался на помощь своему союзнику.

В этих записках читающий не должен искать истории Галицийской битвы. Я веду рассказ о том, что пережил сам, и только иллюстрирую тем, что делалось в действительности у противников. Каковы были переживания высшего русского командования, мне было тогда неизвестно. Но теперь, чтобы ориентировать читателя, я вкратце остановлюсь на этом.

С 26 июля 1914 года до 4 августа — около восьми дней, в течение которых можно было исправить недочеты нашего стратегического развертывания на Юго-Западном фронте, а именно — укрепить правый фланг 4-й армии.

Но за это время Алексеев никаких мер не принял, а Николай Николаевич вынашивал идею похода на Берлин, имея висящие в воздухе фланги обоих фронтов. Можно было принять два решения: или усилить левый фланг армии Самсонова и, добиваясь здесь победы, идти на Берлин, или усилить правый фланг 4-й армии и разбить австрийцев. Вместо этого гвардейский корпус маневрировал около Варшавы и к западу от нее. Между тем со времени Куропаткина было ясно, что нельзя делать слабым правый фланг у Юго-Западного фронта. Только когда поражение правого фланга 4-й армии — 14-го корпуса и конницы Туманова сделалось фактом, тогда схватились за укрепление фланга и Ставка, и Алексеев, который, изменив направление наступления 5-й армии, поставил под удар ее левый фланг и дал возможность австрийцам достичь частной победы под Комарувом. Правда, Алексеев предлагал начальнику штаба Верховного Главнокомандования использовать собираемые под Варшавой силы для удара по левому берегу Вислы на Тарнув. В конце концов Ставке пришлось отказаться от похода на Берлин и все, что собиралось под Варшавой, бросить на усиление 4-й армии, но не на левом, а на правом берегу Вислы частью сил непосредственно вдоль берега (18-й корпус и гвардейские стрелковые бригады), а частью (гвардейский корпус) для ликвидации прорыва между 4-й и 5-й армиями к востоку от Люблина.

101